Это уже может зависеть от собственного настроения. Но через парадную дверь обычно легче войти.

– Почему?

– Потому что богатые требуют рекомендаций от слуг, а не от гостей. Но нужен первоначальный капитал – несколько тысяч, чтобы остановиться в «Уилшир Ройял», арендовать «мерседес». Назови будто невзначай несколько имен – тех людей, о которых ты знаешь, что их нет в городе. Как только тебя пригласили на первую вечеринку, дело в шляпе. – Со вздохом Дуг сделал глоток. – Дружище, они там, в Хиллз, ведут себя так, что разве только не вешают себе на шею чековые книжки.

– И ты просто приходишь к ним и очищаешь дом?

– Более или менее. Самое сложное – не быть слишком алчным и знать, кто носит бриллианты, а кто – стекляшки. В Калифорнии много всякого дерьма. В основном надо просто уметь хорошо имитировать. Богатые – это скорее люди привычки, чем воображения.

– Спасибо.

– Оденься как надо, старайся, чтобы тебя видели в нужных местах и с несколькими нужными людьми – и никто не станет задавать вопросов о том, кто ты и откуда. Последний раз, когда я использовал этот вариант, я остановился в «Уилшире» с тремя тысячами, а уехал с тридцатью. Мне нравилась Калифорния.

– Это звучит так, как будто ты в ближайшее время не сможешь туда вернуться.

– Я уже возвращался. Слегка подкрасил волосы, отрастил небольшие усы и надел джинсы. Я обрезал розы у Кэсси Лоуренс.

– Кэсси Лоуренс? Это та пиранья, которая выдает себя за покровителя искусств?

– Точное определение. Вы встречались?

– К сожалению. На сколько ты ее нагрел? По тону Уитни Дуг понял, что она была бы довольна, если бы его улов оказался порядочным. Он решил не говорить ей, почему так легко проник в дом Кэсси. Это было очень просто – той очень нравилось смотреть, как он пропалывает ее азалии по пояс голый. В постели она чуть не съела его живьем. Взамен Дуг взял рубиновое ожерелье и пару бриллиантовых серег размером с шарики от пинг-понга.

– Прилично, – наконец ответил он. – Я так понял, что ты ее недолюбливаешь.

– Она не первый сорт. – Это было сказано запросто женщиной, которая сама, несомненно, первый сорт. – Ты спал с ней?

Дуг поперхнулся, затем осторожно поставил стакан.

– Я не думаю, что…

– Значит, спал. – Слегка разочарованная, Уитни снова принялась его разглядывать. – Меня удивляет, что я не вижу шрамов. – Она задумчиво смотрела на него еще некоторое время. – Ты не находишь, что это унизительно?

Дугу хотелось задушить ее, и он бы не испытал угрызений совести. Действительно, бывало, что он спал с объектом и наслаждался этим, и он был уверен, что объект тоже наслаждается. Услуга за услугу.

Но как правило, в этих случаях секс ему был неприятен.

– Работа есть работа, – коротко сказал Дуг, – Не говори мне, что никогда не спала с клиентом.

Уитни подняла брови, как это делают женщины, когда их что-то забавляет.

– Я сплю только с тем, кого сама выбираю, – сказала она таким тоном, как будто этот выбор был всегда хорош.

– Некоторые из нас рождаются, не имея выбора. – Снова открыв свою книгу, он уткнулся в нее и замолчал.

Ужасно, что она заставила его почувствовать себя виноватым. Чувства вины Дуг избегал старательнее, чем полицию. Когда это чувство начинает вас глодать, вы конченый человек.

Забавно, но Уитни ничуть не беспокоило, что он зарабатывал себе на жизнь воровством. Ее также не трогало то, что он воровал главным образом у представителей ее класса. Она даже не моргнула глазом, узнав об этом, хотя более чем вероятно, что он избавил некоторых ее друзей от излишков собственности. Но это ее совершенно не волновало.

Так что же она за женщина? Он считал, что понимает ее жажду приключений и любовь к риску. Он сам относился к жизни примерно так же. Однако это совершенно не вязалось с ее типичным для богачей холодным, оценивающим взглядом.

Нет, ее нисколько не потрясло, когда она узнала, что он вор, но она смотрела на него с насмешкой и – да, черт возьми – с жалостью, когда поняла, что ради горсти блестящих камешков он спал с этой акулой с Западного побережья.

А что же он с этими камешками сделал? Дуг вспомнил, что в течение суток он сбросил камни на «малине» в Чикаго. После обычного торга относительно цены нелегкая занесла его в Пуэрто-Рико. За три дня Дуг проиграл все в казино, осталось лишь две тысяч и. "И что мне дал и эти камни? – снова подумал он и усмехнулся:

– Всего-навсего выходной".

Деньги у него никогда не задерживались. Всегда находилось что-то такое, что требовало денег, – верное дело или женщина с большими глазами, дрожащим голосом и печальной историей. Однако Дуг не казался сам себе простаком. Он был оптимистом. Наверное, он был рожден для того, чтобы работать в одиночку, и поэтому за пятнадцать лет не нашел себе партнера. Иначе он не получал бы от своей работы удовольствия и мог бы с тем же успехом служить в адвокатской конторе.

Через его руки прошли сотни тысяч долларов. Все его обещания самому себе оказались пустыми. На этот раз все будет иначе. Не имеет значения, что он уже это говорил, на этот раз действительно будет иначе. Если сокровище хотя бы наполовину так велико, как говорится в бумагах, он будет обеспечен на всю жизнь. Ему никогда больше не придется работать – разве что изредка, чтобы не потерять форму.

Он купит яхту и будет плавать из порта в порт. Побывает на юге Франции, будет там жариться на солнце и наблюдать за женщинами. Но все дни, что ему осталось прожить, он должен быть на шаг впереди Димитри. Потому что Димитри, пока жив, никогда его не оставит в покое. Это то же входило в правила игры.

Однако лучшее в игре все же заключалось в планировании, в маневрировании, в исполнении. Ему всегда больше нравилось предвкушать, как он будет пить шампанское, чем допивать бутылку. До Мадагаскара оставалось всего несколько часов. Вот тогда он начнет применять все, о чем прочитал, и свои собственные знания и опыт.

Ему придется все время опережать Димитри, но не слишком, чтобы не забежать к нему с другой стороны. Проблема осложнялась тем, что Дуг не мог сказать, как много его бывший работодатель знает о содержании конверта. Наверно, слишком много, подумал Дуг, машинально потирая грудь в том месте, где все еще был приклеен конверт. Димитри наверняка знает очень много, потому что раньше так было всегда. В живых не осталось никого из тех, кто перешел ему дорогу. Дуг был уверен, что если слишком долго задержится на одном месте, то почувствует на своей шее горячее дыхание преследователей.

Он просто должен быть очень точным в этой игре. Ведь они уже были совсем рядом… Он посмотрел на Уитни. Она откинулась в своем кресле, закрыв глаза. Во сне она каралась холодной, безмятежной, недоступной. В нем шевельнулось желание, припасенное как раз для таких недоступных. На этот раз ему придется просто смирить себя.